Механизмы Трансформации Диванов. Обзор всех механизмов.

IFAGRIDRelaxАккордеонВперед раскладнойДельфинЕврокнижкаКлик-клякКнижкаСедафлексТик-такФранцузская раскладушка

 

IFAGRID

Механизм IFAGRID хорош тем, что благодаря ему диван в разложенном состоянии выглядит совсем как настоящая широкая кровать. Суть механизма проста – его каркас встроен в сиденье. Для того, чтобы разложить диван, нужно просто убрать подушки с сиденья и потянуть за верхнюю часть механизма. И диван превращается в удобную и мягкую кровать.

Механизм IFAGRID очень похож на «Французскую раскладушку», однако в отличие от нее, он подходит для ежедневного использования.

Плюсы:

1. Большое спальное место
2. Раскладывание в три шага
3. Усиленная конструкция

Диваны Пинскдрев c механизмом трансформации IFAGRID:

Диван Боттичелли

Диван Дарвин

Диван Верона

Все диваны с механизмом IFAGRID

 

Аккордеон

Механизм трансформации диванов Аккордеон является лучшим решением для тех, кто хотел бы днем иметь в комнате удобный и красивый диван, а ночью спать на комфортной кровати.

Главная характеристика этих механизмов – это их высокая надежность и простота трансформации. В собранном виде диваны Аккордеон занимают минимальную площадь, но при этом они имеют значительную величину спального места. Диваны с механизмом аккордеон имеют одну особенность, которую необходимо учитывать при их покупке – они требуют значительного пространства для трансформации.

Плюсы:

1. Простота трансформации
2. Высокое и широкое спальное место
3. Легкость и прочность

Диваны Пинскдрев c механизмом трансформации Аккордеон:

Диван Джексон

  Диван Орегон

Диван Эльф

Все диваны с механизмом Аккордеон

 

Вперед раскладной

Современный механизм трансформации диванов «Вперед раскладной» отличается удобством и простотой использования. Такие механизмы трансформации диванов с одинаковым успехом применяются в двухместных диванах-кроватях, рассчитанных на ежедневное использование, и в компактных креслах-кроватях.

Плюсы:

1. Легкость трансформации
2. Большое спальное место
3. Наличие бельевого ящика

Диваны Пинскдрев c механизмом трансформации Вперед раскладной:

Диван Бриз 1

Все диваны с механизмом Вперед раскладной

 

Дельфин

Механизм трансформации Дельфин позволяет сделать из любого углового дивана большую двуспальную кровать и просторное спальное место. Механизм дельфин используется как раз в основном для угловых диванов. Механизмы для мягкой мебели чрезвычайно просты. Угловая часть дивана как раз является частью спального места. А вторая, более широкая часть спрятана в потайном ящике, расположенным под сидением дивана.

Плюсы:

1. Простота трансформации
2. Большое спальное место
3. Наличие ящика для белья
4. Надежность

Диваны Пинскдрев c механизмом трансформации Дельфин:

Диван Корса

Диван Вестерн

Диван Наоми

Все диваны с механизмом Дельфин

 

Еврокнижка

Механизм Еврокнижка давно известен всем и пользуется большой популярностью. Принцип действия механизма трансформации еврокнижка очень простой и Мы опишем его. Диван состоит из двух одинаково мягких частей – одна служит дивану сиденьем, другая спинкой. Когда приходит время ложиться спать, то просто выкатываете или вытягиваете сиденье дивана. А на освободившееся место опускаете спинку дивана. И все – просторная и удобная кровать готова!

Плюсы:

1. Компактность
2. Простота трансформации
3. Наличие ящика для белья

Диваны Пинскдрев c механизмом трансформации Еврокнижка:

Диван Веймар

Диван Мелисса

Диван Олимп 5

Все диваны с механизмом Еврокнижка

 

Клик-кляк

Механизм трансформации «Клик-клак» является более совершенной моделью «Книжки», ведь кроме стандартных положений спинки «лежа» и «сидя», он также позволяет расположить её под определенным углом. Схема работы механизма достаточно проста: снимаем подушки, поднимаем сиденье и спинки до щелчка и опускаем их вниз, создавая ровную спальную поверхность.

Плюсы:

1. Ровная спальная поверхность
2. Наличие ящика для белья

Диваны Пинскдрев c механизмом трансформации Клик-кляк:

Диван Бул

Диван Икар

Диван Антарес

Все диваны с механизмом Клик-кляк

 

Книжка

Механизм трансформации диванов Книжка является наиболее известным и привычным механизмом, зарекомендовавшим себя уже давно и до сих пор не потерявшим свою популярность. Свое название «Книжка» он получил благодаря тому, что раскладывание такого механизма напоминает развернутую книгу. Такой механизм трансформации неизменно пользуется популярностью у наших сограждан из-за своего удобства, комфортности и долговечности. Диван-книжка очень легко трансформируется в кровать (кушетку, тахту) и также легко опять становится диваном при помощи обычного шарнирного механизма.

Плюсы:

1. Ровная спальная поверхность
2. Наличие ящика для белья

Диваны Пинскдрев c механизмом трансформации Книжка:

Диван Хэппи

Диван Патч

Диван Бергамо

Все диваны с механизмом Книжка

 

Седафлекс

Седафлекс – один из самых популярных механизмов трансформации из-за его простоты и надежности. Этот механизм дивана относится к тому типу конструкций, которым можно пользоваться ежедневно. Раскладывается на “раз-два”, поэтому седафлекс и называется двускладным механизмом, с ним могут справиться даже дети. Надо потянуть его вверх и на себя, развернуть обе секции конструкции и расправить ножки. А в сложенном виде механизм не влияет ни на дизайн, ни на размеры дивана. Жесткость и прочность конструкции сохраняется благодаря каркасу, изготовленному из высокопрочных стальных труб, и двух поперечных элементов. Это и позволяет Седафлексу справляться с большими нагрузками. Так как механизм не имеет соединений из дерева или пластика, он может прослужить долго даже при ежедневном использовании.

Плюсы:

1. Простота трансформации
2. Большое спальное место
3. Ортопедические латы

Диваны Пинскдрев c механизмом трансформации Седафлекс:

Диван Белладжио

Диван Мирано

Диван Манчестер

Все диваны с механизмом Седафлекс

 

Тик-так

Механизм Тик-Так — это шагающий механизм позволяет уберечь ваш паркет или ковровое покрытие от следов роликов и ножек дивана-кровати.

Раскладываясь, механизм трансформации Тик-Так приподнимается над полом, а затем аккуратно встает на него.

Плюсы:

1. Простота трансформации
2. Наличие ящика для белья

Диваны Пинскдрев c механизмом трансформации Тик-так:

Диван Дакар

Диван Драйв

Диван Калифорния

Все диваны с механизмом Тик-так

 

Французская раскладушка

Французский механизм идеально подходят для диванов, которые не часто используются в качестве спального места. Этот механизм трансформации еще называют «гостевым», словно подчеркивая его предназначение. И вправду, если в вашем доме иногда остаются на ночлег припозднившиеся гости, то механизм французская раскладушка – самый лучший вариант для дивана в вашей гостиной.

Плюсы:

1. Компактность
2. Простота трансформации

Диваны Пинскдрев c механизмом трансформации Французская раскладушка:

Диван Питсбург

Диван Омега

Диван Дельта

Все диваны с механизмом Французская раскладушка

 

Relax

Уникальный механизм RELAX, которым оснащены некоторые модели кресел нашей компании, позволяет сидящему человеку при откидывании на спинку кресла синхронно выдвигать вперёд сидение и стенку переднюю, которая превращается в дополнительную выдвижную подставку для ног.

Кресло автоматически подстраивается под человека и позволяет ему принимать правильную эргономичную позу, тем самым снизить кровяное давление в области коленных суставов, а также правильно распределить нагрузку на шейные позвонки.

Плюсы:

1. Обеспечение правильного эргономического положения
2. Легкость раскладывания
3. Надежность конструкции

Кресла Пинскдрев c механизмом трансформации Relax:

Кресло Манчестер

Кресло Верона

Плюсы и минусы дивана аккордеон

Механизмы диванов и выдвижные конструкции поражают воображение обывателя, выбор на рынке широк и хочется отметить особым вниманием популярный вид диванов Аккордеон. Мы разберемся, почему один и тот же механизм, известный уже много лет, вызывает восторг и негодование пользователей.

Разложим по полочкам преимущества и недостатки, а также расскажем пару секретов оптимального использования и покупки на выгодных условиях. .

Очевидные плюсы

Широкое спальное пространство для двоих, умещенное в небольшом компактном диванчике в сложенном виде – главное преимущество аккордеона. Он фантастически умеет экономить пространство.

Рослые люди знакомы с аккордеоном с детства, умные и бережливые родители, следящие за стремительным ростом своих чад, стараются просчитать ситуацию наперед и приобретают мебель для детей с большим спальным местом (длинной до 2000 мм).

Экономия места в сложенном виде не нарушит дневного досуга и развлечений с детьми.

В разложенном виде диван с механизмом аккордеон напоминает кровать с изголовьем, обеспечивает комфортный сон и отдых.

Подушки при раскладке ложатся так, что форма изящно напоминает полноценное спальное место, а в сложенном виде — компактный уютный диван.

Мягкие подлокотники и шикарная деревянная фурнитура удовлетворяют эстетические потребности.

Каркасная трансформация

Аккордеон основан на металлическом скелете, что повышает прочность и устойчивость. Металлокаркас дополнен ортопедическими рейками для комфортного сна.

В одно движение расправляется гармошка механизма, открывается глубокий емкий ящик для белья и подушек, используйте его для хранения личных вещей.

Удобный матрас повторяет изгибы тела, поддерживает во время сна, предотвращает возникновение проблем со спиной.

Ортопедический матрас покрыт съемным тканевым чехлом с пылезащитными свойствами. Снимите его на выходных и постирайте, это просто и удобно!

Несколько минусов

Слишком высокая громоздкая спинка, необходимая для обеспечения выката вперед.

Требуется много места в разложенном виде, планируйте расстановку мебели так, чтобы перед диваном аккордеон не стояло ничего.

Металлические части механизма скрипят при раскладке.

Секреты покупки и использования

Доступные модели всегда найдутся в интернет-магазине, выбирайте доступные эксклюзивные модели с доставкой на дом.

Преимущества приобретения дивана в интернете: 

• быстрая доставка до квартиры
• удобный выбор и возможность выбора обивки
• онлайн-консультирование
• нет третьего лица(продавца).

Получив диван, проверьте петли и болты, попросите мастеров подкрутить и смазать механизм для удаления скрипа.

Лягушка | Salone del Mobile

Ливинг Дивани ПРЕДСТАВЛЯЕТ

Категория: Диваны и кресла

ПОСЕТИТЬ СТРАНИЦУ БРЕНДА

Добавить в закладки

Frog: минималистичный и легкий для летнего образа. Для тех, кто хочет более теплую обстановку, Frog доступен в мягкой версии.

Описание продукта

Культовый продукт, разработанный в 1995 году Пьеро Лиссони и считающийся пионером низких, широких пропорций как нового способа жить более расслабленно.

Наименование товара

Лягушка

Дизайнер

Пьеро Лиссони

Анно

1995 г.

Продукция Scheda

Ссылка на технический лист

Официальный веб-сайт

Веб-сайт Живого Дивани

Живой диван

Примечания

Структура из трех тонких ножек, соединенных металлическими полосами, расположенными на разной высоте: кажется, что они преследуют друг друга в графической игре, которая отмечает ритм стола, предлагая разницу

Добавить в закладки

Живой диван

Сумо Панча

Скамья Sumo имеет свободные подушки разных размеров, которые сочетаются с деревянной столешницей, к которой можно подобрать элегантные и функциональные цветные контейнеры.

Добавить в закладки

Живой диван

Низкий стол островов

Низкий столик Islands Low Table с черной лакированной столешницей, мрамором или шпоном дерева и периметром планок, превращающих их в практичные контейнеры, украшает как жилые помещения, так и

Добавить в закладки

Живой диван

Лунный журнальный столик

Выпущенная в 2014 году как прикроватная тумбочка Moon by Mist-o возобновлена ​​и дополнена тремя новыми вариантами.

Добавить в закладки

Живой диван

Система Флойд-Привет 2

Семейство Floyd-Hi 2 становится модульным: плавные и обнадеживающие формы, которые развиваются в пространстве для создания желаемой композиции, для решений с большой умеренностью и мягкими сиденьями.

Добавить в закладки

Живой диван

Бразилиа

Дизайн, который отказывается от прямых углов, заменяя их свободными и чувственными изгибами, вдохновленными природой.

Добавить в закладки

Живой диван

Лемни

Отчасти мебель, отчасти скульптура, интимная и шикарная обсерватория мира, Лемни раскрывает стремление освободиться от лишнего груза и парить в воздухе, очаровывая своей графической витальностью

Добавить в закладки

Живой диван

Сумо стол №

Низкий столик Sumo из дерева или мрамора приглашает вновь открыть для себя удовольствие от материальности благодаря изысканной игре сочетаний.

Добавить в закладки

Живой диван

Дополнительная стена

Extra Wall поражает разнообразием комбинаций и возможностей покрытия, что делает его чрезвычайно адаптируемым и универсальным, способным показать свои бесконечные грани с элегантностью и утонченностью.

Добавить в закладки

Живой диван

Флойд-Привет Кровать

Отличается деталью больших и мягких подушек, лежащих на опущенном изголовье, создающих приятную игру высоты, стыков и фактур, в знаке трехмерности и п

Добавить в закладки

Живой диван

Сумо

Отдавая дань сущности элегантности, новый линзовидный диван Sumo своим стройным и уникальным силуэтом, строгим, но плавным, вдохновляет динамизм, характер и энергию в пространстве.

Добавить в закладки

Живой диван

Экстрасофт Контенитори

Деревянные модули доступны в 2 высотах и ​​3 размерах, которые следуют модульности, изменяют ритм и увеличивают функциональность дивана Extrasoft, сохраняя его уникальный характер.

Добавить в закладки

Живой диван

Аэро Д

Семейство Aero, разработанное швейцарской студией Shibuleru, пополняется Aero D, новым письменным столом, идеально подходящим для домашнего офиса.

 

Добавить в закладки

Живой диван

Стержень

Семейство мягкой мебели с утонченным дизайном и большим комфортом, доступны в виде кресла, дивана и скамьи.

Добавить в закладки

Живой диван

Углеродная лягушка

В этом кресле, выполненном в совершенно черном или новом привлекательном цвете, структура из углеродного волокна сочетается с переплетением полиэстера.

Добавить в закладки

Мальчик с лягушкой — The White Review

Мальчик с лягушкой

Мое первое впечатление было о высоком здании, заложенном для сна, со всеми его частями, расположенными рядом друг с другом. Лужайка перед домом казалась неуместной, покрытой пятнами. Я переехал в свободную спальню в доме моего дедушки и начал свою новую преподавательскую работу в местном колледже. Меня наняли преподавать дизайн среды для видеоигр, но я был еще слишком молод, чтобы владеть настоящей мебелью. В свободные дни я возил дедушку на прием к гематологу. Он ориентировался по нашему маршруту и ​​ругался на немецкую медсестру, которая брала ему кровь по-немецки. Она хохотала во весь голос и называла его деревенщиной, потому что он говорил на диалекте, как и его родители, которые были выходцами из немецкоязычного села на Украине. По утрам я готовила изысканный кофе, пока он отдыхал за кухонным столом, хрустя костяшками пальцев. Он часто разговаривал со своими друзьями по телефону низким ритмичным голосом, за которым я не мог уследить. Я помню, как протирал красные стойки из пластика и думал, что, возможно, газон уменьшился в размерах из-за стресса. Потом с улицы понеслась гнойная гниль, а то, что осталось, только засохло и засохло.

 

Я посмотрел в Интернете, и некоторые компании могут быть наняты, чтобы покрасить вашу траву в соответствующий цвет, и это решение, которое я бы принял, если бы это была моя лужайка. Однажды я обошел дом сбоку и обнаружил, что переключатель полива выключен и перевязан большим черным крестом. Я узнал в этом вмешательстве дело рук моего деда, возможно, заявление о засухе, меры по экономии воды или кто знает? что. Я не слишком удивился.

 

Итак, я пошел на работу и флиртовал с дизайнерами продуктов. Они носили очки в темной оправе и были одеты лучше всех в штате. Я упомянул безукоризненно отреставрированный одноэтажный дом 1950-х годов, где я оставил свои мешки для мусора, полные обуви. Один из них купил мне три мартини и, хотя он еще не видел дом моего дедушки, описал его особенности: простой план этажа, растянувшийся вширь, а не вверх, пристроенный гараж и раздвижные стеклянные двери, ведущие во внутренний дворик. Рамблер, как он это называл.

 

Мы оперлись на темно-красную полосу. Он покрутил свой напиток массивной рукой. То, как он сидел, напомнило мне настольную лампу. Он сказал мне, что на каком-то предполагаемом участке земли в начале двадцатого века модернистская архитектура соединилась со старым, прочным глинобитным ранчо и породила дом в стиле калифорнийского ранчо. «Мы выросли на односпальных кроватях в этих домах», — сказал он, но никогда не задумывался о них. Калифорнийское ранчо слишком практично, гибко и неформально, чтобы его можно было заметить. По его словам, после Второй мировой войны их массово производили в уже знакомых завитушках загородных домов, которые, если смотреть с высоты, напоминают пиксельные яйцевые мешочки, как будто отложенные космической амфибией, плотные на западе, но засеянные вплоть до Атлантики. .

 

Все, что вы сказали, правда, сказал я ему, но этот конкретный дом похож на пожимание плечами. Когда я ночью бреду по коврам, я чувствую, как гипсокартонные панели, лепнина и каменные аппликации медленно протискиваются вверх по длинному защемленному нерву линии крыши. Дизайнер продукции перекинул свое стройное тело над барной стойкой. Он очень оживился и предложил больше теорий, основанных на мартини. Со временем, сказал он мне, каждый из этих старых домов в стиле ранчо превратился в уникальную тревогу, фобию или принуждение. По его словам, как и в любом стареющем теле, между архитектурой и патологией существует тесная связь. Когда он слез с барного стула, я встряхнул волосы и стащил его пивной коврик для своей коллекции.

 

Рано утром следующего дня я отправился за дедушкиными газетами. Миссис Кэлвин заметила меня и поплелась через улицу в туфлях с открытым носком, чтобы поздороваться. Я чувствовал себя таким же неустойчивым, как и она, моя голова болела пропорционально моим недавним разбавлениям водки. Я схватил газеты, отмечая вращение Земли. Пучок мертвой травы обвился вокруг моей лодыжки. Мгновение я стоял неподвижно и, прислонив одну руку к нашему почтовому ящику, похвалил миссис Кэлвин ее прекрасную изумрудную лужайку. Ее слова благодарности вернулись легкими, как петух в бадминтоне, а ее щеки вспыхнули от пылающего соседского любопытства.

 

 

 

В октябре дни начали темнеть и сжиматься, как пальцы сжимаются в кулак. Погода похолодала на несколько градусов; дважды шел дождь. Ряды суккулентов, окаймляющие дом, медленно выпускали свои щупальца цвета морской волны, ржавчины и янтаря.

 

Я приготовила нам супы на обед. Однажды днем ​​мы ели тушеную говядину с квашеной капустой и укропом, которую, по словам моего деда, он любил, но не доел, а потом я улегся на складной стул рядом с гаражом, наблюдая за ним издалека. Он стоял на каменной плите перед входной дверью, опираясь на трость. Лезвие его лопатки пронзило рубашку. К этому времени он так низко наклонился, что каждый раз, когда я видел его, я чувствовал сочувственную боль. Я чувствовал это независимо от того, сколько раз он уверял меня, что ему комфортно. Каждый день я менял его опиатную нашивку на новый квадрат на спине или на груди, которая всегда была более загорелой, а кожа теперь напоминала отслоившуюся кору, камуфляж или пятна рептилий. Когда я был маленьким, я наткнулся на фотографию ящериц-драконов на Галапагосских островах и подумал, что он держит одну из них в качестве домашнего питомца. У него был независимый огонь, которым должны обладать все виды Галапагосских островов, раз они тысячелетиями кувыркались в процессе эволюции на скалистых островах. Несмотря на список его телесных проблем, его разум казался таким же ярким и непостижимым, как всегда. Сидя на шезлонге, я вспомнил строчку, которую он часто говорил мне, из одной из его книг по теории информации, написанной человеком по имени Глейк. Я так и не понял, имел ли он в виду наблюдение или совет: живые существа умудряются оставаться нестабильными.

 

Большой белый фургон выехал на подъездную дорожку и припарковался. Вышел мужчина в шортах карго. Другие мужчины, одетые в брезентовые комбинезоны, вышли из припаркованных на улице грузовиков. У них были бороды, похожие на силуэт пальмы: темная щетина, щетинистая наверху и заостренная. У одного из них было небольшое брюшко. Я смотрел, как он идет вдоль фургона без опознавательных знаков, его походка прихрамывает, глаза смягчаются длинными ресницами. Задняя дверца фургона приподнялась, и он вскочил в пещерообразный интерьер, который был пуст, если не считать большого деревянного ящика.

 

Мой дедушка стоял в стороне, опасно наклонившись, его поджатые губы были приподняты в уголках в самом удовлетворенном виде. Начальник протягивал ему бумаги для подписи, время от времени делая тонкие движения, чтобы поддержать дедушку под локоть. У него была прямая осанка, бритая голова и бледные складки кожи, которые сочились из-под воротника рубашки, как зефир, что мне показалось странно привлекательным. Полагаю, я чувствовал себя не на работе или, по крайней мере, на мгновение освободился от своих обязанностей по уходу. Начальник приказал обработчикам убрать большой деревянный ящик. Они достали ручные инструменты из забрызганных краской баков, а бородатые мужчины стояли на внешней орбите. Это было похоже на кастовую систему, основанную на безволосости.

 

Когда двор взорвался, мы вдвоем вернулись внутрь, чтобы дождаться доставки. Дедушка убрал основную мебель примерно из половины гостиной. Он попросил меня переставить низкий кожаный диван, кресло и стеклянный кофейный столик в более компактную зону у камина. После того, как я задернула шторы, мы застыли в дверях, не говоря ни слова, наблюдая, как полуденный свет льется сквозь раздвижные стеклянные двери. Подошли бородатые мужчины, их тени дрожали на бетонном дворике. Они были в белых хлопчатобумажных перчатках и несли массивную скульптуру, завернутую в бумагу. Это была исключительно высокая фигура, почти восемь футов в длину, и они маневрировали ногами вперед в гостиную через одну из раздвижных дверей, после чего десять человек и гигантская скульптура оказались в нашей гостиной. Я забыл позаботиться о ковре. Я не только слышал, но и чувствовал приглушенный пот и дыхание. Бородатые мужчины подняли скульптуру вертикально и прикрепили ее ноги к полу. Пальцы утонули в ковре. Один из мужчин поднялся по лестнице и начал снимать свой костюм из упаковочной бумаги. Он осторожно расстегнул каждый фрагмент ленты, и листы скомканной обертки отпали.

 

Раскрытый мальчик стоял в центре гостиной. В вытянутой руке он держал лягушку. И мальчик, и земноводное были пропорциональны, но в два раза превышали свой повседневный размер. Верхняя часть головы скульптуры задела текстуру попкорна на потолке. Его лицо было на уровне веера или люстры. Каждая поверхность скульптуры была идеально гладкой, белоснежной и блестящей, словно освещенной изнутри фосфоресценцией. Моя способность сосредотачиваться была нейтрализована. Черты лица мальчика были уменьшены и отвлечены, лишены деталей, как вареная цветная капуста. Я видел процесс стирания, как будто настоящего мальчика и лягушку, пульсирующую от дыхания, увеличили в размерах, слегка стерли и лишили второстепенных атрибутов, так что осталась только хореография.

 

Я задержался на позе. Увидев скульптуру в первый раз, казалось, что мальчик совершает действие в комнате. Правой рукой он потянулся к дивану и повесил лягушку за одну ногу.

 

 

 

Вечера были моим любимым временем. Я зажег каплевидную лампу в гостиной, и мы оставили остальную часть дома в темноте. Сквозь портьеры с улицы просачивался грязный, солодовый свет. Иногда у меня возникало желание вытереть пыль после того, как она коснулась полок. Окружающий мрак казался неустойчивым, радиоактивным. Он достигал дверей, становясь все более плотным, искажая цвет и окрашивая стены.

 

Дедушка потягивал виски в кресле. На нем были шорты с подтянутыми до середины икр носками и теннисные туфли. Его ноги были усеяны бинтами от плохо заживающих ран. Каждый раз, когда я оборачивался, у него снова начиналось кровотечение, если оно когда-либо останавливалось. Я лежал на кушетке, зарывшись в подушки, и читал про лягушек. Через некоторое время я сказал:

 

Я ездил по окрестностям и фотографировал с улицы такие ранчо, как этот. Оглядываясь назад, я не могу представить себе внешний вид ни одного из них. Они как хлебные корочки. Кто, даже действительно великий пекарь, мог вспомнить форму отдельного каравая? И это имеет значение? Но когда я нахожусь здесь, я ощущаю пустоту этого дома, как будто его пустоты и пустоты были невидимым внепространственным организмом. Я должен смоделировать эту пустоту для игрового окружения. Возможно, это уже один. Как вы знаете, в этом семестре я преподаю основы дизайна игрового окружения. Мои ученики ужасны. Один парень рисует члены на стульях. Другой сделал сальто назад, пока я читал лекцию. В каждой клике есть вонючий человек. Некоторые из них носят спрятанное оружие. Они ожидают пятерки за появление, но я могу мотивировать их призами, которые они могут легко купить. Я приношу им чаны с красными лозами и огненными шарами и говорю им, что лучшие видеоигры очаровывают нас иллюзией свободы. В этих мирах мы не свободны действовать. Мы следуем тем немногим моделям поведения, которые сильнее всего вовлекают нас в систему.

 

Но я отвлекся. Важная тема сегодняшнего вечера — лягушки. Знаете ли вы, что у них есть дыхательные пути? Под водой они дышат через кожу. Хотя то, что мы называем кожей, для них представляет собой желеобразную тонкую, проницаемую пленчатую ткань. Когда они стоят, может быть, на бревне, с их толстыми телами, выпученными глазами и сложенными внизу конечностями, они глотают воздух. Вне воды они дышат тканью своего неба, той тонкой дугой рта, по которой ходят слуги. Если бы у лягушки был фиксатор, она могла бы задохнуться. И в довершение всего у них есть миниатюрные ноздри и легкие. Конечно, лягушка — деликатес в некоторых кухнях, и я забыл, что они плотоядные. Их подбородок, массивный, как спичка, украшен гребнем острых, не очень прямых зубов. Я помню, как стоял у ручья, когда был маленьким, сжимая руки чашечкой с застрявшей внутри лягушкой, желеобразной и извивающейся под моими ладонями. Потом он помочился на меня.

 

Я ждал ответа дедушки. В какой-то момент он поерзал в кресле и сказал:

 

Когда я был мальчиком, твоя прабабушка говорила мне, что лягушке не выдернуть волос. Она мыла посуду каждый вечер и в какой-то момент домашнего распорядка повторяла подобные фразы на своем своеобразном пионерском наречии. Даже после того, как она поняла, что слова потеряли свой смысл. Я считаю, что они дали ей утешение. Пожалуйста, моя дорогая, продолжайте.

 

Да, сказал я и продолжил:

 

Скульптура стоит здесь уже неделю. Смотрю все это время и не могу найти недостатка. Каждый день кажется немного другим, как будто мы поймали какого-то блестящего беглеца. Мне вспоминается древняя фантазия, разделяемая многими, если не всеми культурами, о статуе, наделенной способностью двигаться, говорить или дышать. Я думаю, что эта скульптура делает дыхание. Обмен со своим окружением. Захватывающий дух. Не газов, а чего-то гораздо более абстрактного. В плечах мальчика столько информации. Судя по его осанке и фигуре, ему пять лет, но рост до восьми футов. Гигантский голый юноша, белый, как молоко, смотрит на нас сверху вниз. Из какого мира он родом? Доставщики сказали, что он и лягушка сделаны из крашеного стеклотекстолита, о чем я никогда бы не догадался. Поверхность имеет такую ​​прекрасную гладкость. Не могу налюбоваться на бесшовное расположение его частей. Живот мальчика отчетливо грубый, выпяченный и полный, но подтянутый, как носят себя только маленькие дети. Он стоит с легким поворотом, схватив лягушку за одну ногу, и амфибия остается болтаться в наиболее уязвимом положении. Его маленькие ручки хватают воздух. Все это время мальчик смотрит на лягушку с тенями в глазах и неподвижным взглядом. Я не могу решить, испытывает ли он интерес, презрение, веселье или все вместе.

 

Дедушка, а ты знал, что лягушки впадают в состояние оцепенения и месяцами спят? В более холодном климате они впадают в спячку. Наземные жители могут вырыть нору, найти расщелину или зарыться в опавшие листья. Водные опускаются на дно водоемов, где и покоятся, полузарывшись в иле. Их метаболизм замедляется. Они поглощают кислород через кожу и потребляют лишь его небольшие запасы. Лесные лягушки Аляски приспособились к самым суровым зимам. Когда температура окружающей среды опускается ниже нуля, внутри них образуются кристаллы льда, и они замерзают, как фруктовое мороженое. И они могут выдержать еще более холодную погоду, когда температура падает до минус трех градусов по Фаренгейту, а может быть, и ниже. Мы еще не знаем, насколько холодными могут быть эти лягушки. Каким-то образом они способны накапливать концентрацию глюкозы и других загадочных, пока еще неизученных соединений, чтобы защитить свои ткани от сжатия и растрескивания, как лед. В тундре, сокрытые снежной пеленой, они погружаются в самый глубокий и темный сон. Их сердца перестают биться. Они больше не дышат. Их замороженные тела искривлены, пурпурного или голубоватого цвета; их глаза были сверхъестественными, чисто-белыми. Внутри них ничего не циркулирует, и при отсутствии какого-либо потока — крови, желчи, электрических импульсов или других веществ — их клетки становятся совершенно изолированными друг от друга. В таком состоянии трудно представить, как их можно было причислить к живым.

 

После нескольких месяцев молчания и неподвижности, как наша скульптура, эти безжизненные, замерзшие лягушки оттаивают в тепле весеннего солнца. По какому-то неизведанному механизму, тайне, которую природа держит близко к сердцу, их сердца перезапускаются. И они выходят, реанимированные, в день.

 

Эти слова повисли в воздухе, пока мы дремали.

 

 

 

На следующее утро я надел черную кожаную куртку и мои дизайнерские штаны, которые выглядели как строительная одежда, за исключением того, что они были кроваво-оранжевого цвета со светоотражающим серебром по швам и стоили дорого. В учебные дни я делала прически как можно выше. После кофе дома я остановился еще на несколько и просмотрел свои конспекты лекций, постепенно продвигаясь к колледжу, зданию со стеклянными панелями и парковкой перед входом. Вестибюль был полон одинокими матерями, молодыми ветеранами, пожилыми мужчинами с солеными волосами и подростками со всевозможным пирсингом. Полные надежд соискатели собрались за столом ориентации, отделанным деревянным шпоном. Они взяли номера, взяли бумаги под мышки и окинули взглядом длинные ковровые покрытия. Я поздоровался со студентами акупунктуры в зале.

 

Десять минут спустя я вернулся в класс с несколькими коробками конфет в руках. Я включил старый диапроектор и прилепил красную лозу на чистый прозрачный лист. Четырехфутовый хлыст красной лакрицы осветил проекционную стену позади меня. В комнате было тихо, если не считать рингтона, похожего на дыхание мопса. Кадка с красными лозами стояла рядом со мной, открытая. Я уставился на собравшихся студентов, ожидая, сколько времени, по моим представлениям, потребуется, чтобы съесть кусочек лакрицы. Потом я начал говорить:

 

Представьте себя в пятнадцатом веке, блуждающим по залам замка с башнями над рекой на юге Франции. Вы поднимаетесь по винтовой лестнице, а балюстрады, вырезанные из белого камня, струятся вокруг вас, как тяжелые клубящиеся сливки. В одиночестве в арочных проходах перед вами открывается просторная комната. Великолепные ковры свисают от пола до потолка захватывающим массивом. Сотканные из шелка и шерсти, прошитые золоченой нитью, они изображают охоту на единорога в семи рамах. Это знаменитые гобелены с единорогами. Охотники в средневековых одеждах проносятся сквозь темно-зеленые леса, каждый сантиметр которых усыпан растительностью. Единорог покраснел, с обеих сторон пролилась кровь, а в финальном кадре наш самый неуловимый символ чистоты заколот и убит. У мертвого единорога отрезают рог, его обмякшую тушу перевешивают через спину лошади и преподносят лорду и хозяйке замка. Не осталось никаких записей о намерениях ткачей или даже о богатых людях, которые должны были заказать их работу. Сейчас гобелены висят в Нью-Йорке, в коллекции Метрополитен-музея как особое туристическое направление. Я считаю, что они сохраняются как напоминание. Мы работали сотни, если не тысячи лет, чтобы сплести кожу миров, в которые мы могли бы войти.

 

За изменением формы видеоигры стоят как движки, построенные на коде. Они могут принимать различные формы и сбивать нас с толку своим изобилием, но они стоят особняком как явления, отличные от других искусств. Здесь мы видим суть нашего разрастания. Играем ли мы в Grand Theft Auto или гуляем по реальным улицам Лос-Анджелеса, мы реагируем на правила окружающей среды и в то же время представляем себе вымышленный мир.

 

Я бросал в учеников стаккато огненные шары. Маленькие, красные, сферические, горячие леденцы с корицей, завернутые в пластик. В основном на тех, кто обращал внимание, иногда на тех, кто не обращал внимания. Они реагировали со всей быстротой и ловкостью, которые развили в своей игре. Это была иллюстрация частичного подкрепления, жизненно важная концепция для их следующего экзамена, хотя я еще не говорил об этом. Им нужно было, чтобы я был конкретным.

 

Между кадрами я сказал:

 

Привяжите свои мысли к окружающей среде. К вашим действиям. Куда бы вы ни пошли, дотянитесь до формы мысли, воплощенной в ваших движениях. Чтобы участвовать в игре, вы должны уметь думать.

 

 

Позже, когда ваши идеи созреют и вы начнете создавать свои собственные маленькие игры, вы будете задавать себе обычные вопросы: объективна ли цель моей игры, вызывает ли она побуждения у игроков? Какой спектр неудач я обрисовал, какие катастрофы и смерти? Какие текстуры и ландшафты неопределенности, самые тонкие из инструментов, могут насладиться моими игроками? Не останавливайтесь на достигнутом. Это только начало.

 

И я спросил себя:

 

Вы думаете, что знаете, что такое скульптура?

 

Что делает скульптура?

 

 

 

Вернувшись домой, я снял обувь и направился в свободную комнату. Дедушка сидел на велотренажере, сгорбившись, и крутил педали исключительно медленно. Он купил этот веретенообразный, льдисто-голубой кусок оборудования в конце семидесятых. Со своими белоснежными волосами и бородкой, полным животом и тонкими руками он был похож на древнюю крысу в лабораторном эксперименте. Пусть и с эрудицией, достоинством и следами русской народной демонологии. Он ощетинился при любом намеке на жалость, поэтому я встал в дверях и вместо этого задал ему наводящие вопросы:

 

Думает ли скульптура о себе? Скульптура повисла на одной ноге, ошеломленная и испуганная? Почему-то я думаю о подавляющем количестве вымерших видов лягушек.

 

Они заскрипели, сказал он, завершая очередное вращение педалей.

 

Я постирала, села на кровать и переложила полотенца на вешалке из декоративной сантехники. Я складывала одежду за кухонным столом и забывала о ней, перелистывала журналы и писала спекулятивные заметки о студентах для своего исследования. Куда бы я ни двинулся, я чувствовал смутное беспокойство. Мальчик и его лягушка, казалось, следовали за мной. Когда я не мог их видеть, я больше думал о них.

 

Не зная, что делать, я пошел навестить своего друга Рубена. Он жил позади True Value в маленьком домике рядом с автострадой. По дорожному полотну машины проплыли, как чешуйницы. Его ветхий Ремесленник выглядел загорелым, с облупившейся небесно-голубой краской. Цепной забор опоясывал грязный двор, а над дверью висел фантастически большой дискотечный шар. У Рубена было коренастое телосложение, темные волосы и красивые тонкие усы, торчащие между носом и верхней губой. Он рисовал иллюстрации для католической анархистской газеты и преподавал григорианское пение. Мы околачивались у него на кухне, пока он готовил нам тонизирующие грибы из вещества, похожего на пыль на его дворе. В ответ на его вопросы я сказал:

 

Я думаю, ты поймешь это, Рубен, потому что ты изучал и архитектуру, и поэзию, и у тебя в шкафу хранится машина для высокой печати девятнадцатого века. Несколько недель назад мой дедушка купил довольно известную скульптуру. Он установил его в доме. Теперь у нас в гостиной мальчик высотой до потолка с зажатой в ладони лягушкой — слон, так сказать. Кроме того, газон погиб. В остальном мало что изменилось. Когда я не работаю, я занимаюсь домашними делами — домашними делами, готовкой и случайными заработками. Иногда мы вместе смотрим телевизор. Я бы хотел, чтобы дедушка возложил на меня материальное бремя или отвлекал от дел, потому что я чувствую себя бессильным помочь ему. Ему нездоровится, и он уже не может поправиться. Мы перестали упоминать будущее. Когда я нахожусь в его доме, меня преследуют странные эмоции, и я ловлю себя на том, что плачу в необычные моменты. Мой дедушка — незнакомец, с которым я делюсь чем-то невероятно сокровенным. Я не знаю, что происходит между нами. Я чувствую, что в скульптуре есть вопросы, которые помогут мне понять. Что-то насчет Пигмалиона, я не знаю.

 

Насколько я помню, как рассказывает Овидий, Пигмалион вылепил фигуру из слоновой кости настолько реалистично, что она волшебным образом превратилась в плоть. Я думаю, что интересная часть этой истории заключается в ее начале, в выборе, который Пигмалион сделал во время работы. Вчера я положил подушки обратно на диван и задумался: хочет ли мальчик быть живым? Мои глаза скользят по нему, он может таять. В его отсутствии деталей есть ощущение исчезновения. Его руки и ноги идеально гладкие, но точно сочлененные в пространстве, а мышцы спины слегка очерчены тенью. Похоже, что ослабленные, холодные или слегка парализованные руки отшлифовали его черты, за исключением его гениталий и лягушки, которые сохраняют эту мягкость, но с большей детализацией. Есть ощущение легкости, подходящее для видеоигр. Они современники. Я полагаю, что эта скульптура не нацелена на царство живых. Краем глаза я почти подозреваю, что мальчик мог двигаться, но он никогда не мог быть плотью. Он такой же невесомый и абстрактный, как эти мысли, бледная масса и здесь, и не здесь, достаточно конкретная, чтобы существовать.

 

Когда я ушла, мы пошли обниматься, и Рубен поцеловал меня в щеку, частично прикрытую моими длинными волосами, самыми нежными и сладкими поцелуями. Я шел к своей машине, держа это пламя в груди, позволяя ему распространяться, инкубировать мои твердые тела и, наконец, рассеяться в праздных мыслях.

 

Дедушка еще не спал, когда я пришел домой, сгорбившись на своей залитой лунным светом кухне, наблюдая за козами на заднем дворе из окна над раковиной. Я кормил их по вечерам, на краю участка. Они устроили гнездо из веток, тонкую конструкцию в кустах ежевики, где они спали. У коз жуткие, бледные радужки и длинные горизонтальные зрачки, похожие на порталы в пустоту, что придает им повышенное восприятие глубины и мифическую связь с дьяволом. Я упомянул дедушке, что у некоторых видов лягушек квадратные зрачки.

 

Прежде чем мы позволим скульптуре повлиять на наше мышление, сказал он.

 

Скульптура влияет на наше мышление, ответил я.

 

Он рассмеялся, когда мы сели в гостиной. Я откинулся на кушетке под искусственной шкурой животного, прижав к груди книгу о неуверенности в играх. Он поднимался и опускался вместе с моим дыханием. После долгой паузы дедушка нахмурил брови и сказал:

 

Сегодня я придумал кое-что, что напомнило мне ваши видеоигры. Каждый раз, когда мы получаем лекарства по рецепту в аптеке, что мы делаем несколько раз в неделю, продавец просит меня подтвердить мой день рождения. Я родился 17.07.1921. Со мной случилось многое. В последнее время воспоминания возвращаются, их больше, чем я знал, они усиливаются или ослабевают каким-то образом, которого я не понимаю. Они играют в моем сознании, как телевизор или, может быть, ваши игры. Если я откладываю журнал или откидываюсь на спинку стула, они просачиваются вперед и роятся, так что все, что я вижу, — это растекающийся поток картинок и образов, того, что мы говорили и делали, в который я окунаюсь и вытекаю, как в бассейн. , и прежде чем я знаю, что вы пришли домой.

 

Я продолжаю думать о днях после окончания Второй мировой войны, когда я был молодым пилотом на военно-морской базе в Гуантанамо, Куба. Однажды днем ​​я вылетел на запад, примерно в пяти тысячах футов, и увидел огромное розовое одеяло, парящее в воздухе подо мной. Он был сделан из фламинго. Они летели на юг волнистой волной, высотой в два-три слоя птиц, около двух миль в длину и ширину. Все летят вместе, как трепетное, дрожащее розовое облако. Мне было интересно, что они видели, каждый на каждом. Я не осмеливался лететь слишком низко. Не только для того, чтобы не повредить их, но и потому, что столкновение было бы катастрофическим. Одна птица могла остановить мой двигатель. Отставшие летели на разной высоте, поэтому мне приходилось быть осторожным, но все, что я хотел делать, это часами смотреть на это зрелище. Это была одна из самых красивых вещей, которые я когда-либо видел. Может быть, часть меня снова там, одна на моем плане над диким, живым закатом, покрывающим землю.

 

Целый час мы сидели в темноте с виски и свободно разговаривали.

 

 

 

Дедушка стал проводить целые дни и ночи в своем кожаном кресле. По вечерам он говорил: подвиньте мальчика поближе. Так что я втискивался между стеной гостиной и креслом, толкаясь изо всех сил, возможно, сдвигая его кресло на дюйм или два к центру комнаты.

 

Сначала отмерли пальцы на ногах. Они стали фиолетовыми, затем черными на кончиках. Его кровообращение ухудшилось до такой степени, что его пульс едва регистрировался на лодыжках. При отсутствии достаточного кровотока наша ткань отмирает. Его врачи назвали этот некроз сухой гангреной, вызванной утолщением и закупоркой артерий. Я выучил эти слова и выучил их. Но тайно я не мог перестать думать о слове ткань , и всякий раз, когда кто-нибудь говорил это, я хотел возразить именно этому слову, которое следует применять только к хлипким простыням, заправленным в подарочные пакеты ленивыми, и никогда к мужским ногам.

 

Затем смерть прокралась по его сводам к пяткам и по лодыжкам к нижним икрам. Медсестра хосписа приходила раз в день, чтобы менять повязки на ногах. Они становились пурпурно-черными, сухими и холодными на ощупь. Он поморщился и закрыл глаза, пока она красила ему ноги бетадином, темно-коричневым раствором с металлическим запахом, и заворачивала его умирающие части в марлю, как мумию. Закончив, она обула его в высокие сапоги из овчины с завязками на липучке. Они подойдут космонавту, сказал я. Ему было так больно. Я попытался пошутить и сказал, что теперь его обувь под стать мальчику.

 

Даже тогда он все еще ходил.

 

 

Мальчик с лягушкой — скульптура лос-анджелесского художника Чарльза Рэя.

ОБ УЧАСТНИКЕ

Кристин Посен

— художница и писатель из Лос-Анджелеса. Ее первая книга,   Reclamation   (Ван Эйк, 2012 г.